В лучшем случае эту немудрую догадку, мне кажется, следует списать за счёт участившихся ныне перестраховок побеждающей - а посему глубокомудрствующей - стороны. Как бы тесно, скажем, ни сплотились сегодня недоучившиеся пилоты помянутого вероисповедания, в американские самолёты им - при нововведённых правилах - уже не проникнуть. Что же касается  опасности воздействия Усамы на умы и сердца телезрителей, она оказалась бы таковой только в том случае, если бы учение саудовского "пророка" говорило хоть что-нибудь либо уму, либо сердцу. Пусть Усама пока жив, он принадлежит к тем из смертных, которые не "скрывают" как будут выглядеть в гробу, хотя исламисты и предпочитают отправляться к Аллаху без оного. По свидетельству телекадров, "пророк" заметно поседел, но даже если ему удастся перекочевать в лучший из миров с бородой ослепительной, (пардон, библейской), белизны, в земной хронике Пороков и Благочестия ему придётся остаться в качестве одного из самых ложных пророков на том простом основании, что ничего мессианического он так и не изрёк.

            На месте Райс я бы, напротив, подзуживала этого "Мессию" ораторствовать как можно чаще, ибо никто иной не способен так "красноречиво" убеждать здравомыслящую публику в том, что оратор, увы, - никакой не борец за свободу и народное дело, а всего лишь безнадёжно местечковый и примитивный лунатик. В каждом его новом телеоткровении город и мир зрит и слышит всё то же: с выражением жертвенного агнца на лице, выражением, форсированным, видимо, обилием опиума в окрестностях афганских пещер, и голосом неуверенного в себе лирика сей проповедник высших ценностей глаголет о благонравности методического умерщвления американцев и евреев во всём нашем подлунном мире. И, не желая оказаться недопонятым, добавляет, что имеет в виду не только вооружённых и плохих американцев и евреев, но вообще любых. Казалось бы, никто кроме лунатиков в нашем подлунном же мире не отнесётся к этому подножному фашистскому бреду как к божественному откровению. Факты, тем не менее, свидетельствуют о противном  (в обоих смыслах последнего слова).

            Тревожно растущее число мусульман мира сего не сомневается как в богоданности Усамы, так и в богоугодности пожертвования ему собственных мощей. Что ж, пусть себе жертвуют, - дело хозяйское, но вместе с собой они намылились прихватить и тех, кто не горит желанием собеседовать в занебесной с их наставниками. Я, к примеру, могла бы перечислить целую тысячу более приятных способов использования вечности, чем дискуссии с Магометом о Рамадане. Больше, чем тысячу, - тысячу и ещё один. Такой: демонстрация полного (хотя и почтительного) равнодушия как к вечности, так и к Рамадану.

            Не думаю также, что Усама и иже с ним были бы мне милей, будь я, скажем, нищенкой. И живи я в необставленной пещере или в некондиционируемой пустыне. Если счастье, как считают многие, недостижимо для неимущих, убиение американцев и евреев никого ещё не смогло сделать имущим. Ближе к истине как раз противное: подражание им, да, может. Но предположим даже, что у нынешних исламских фундаменталистов-идеологов стремление к тому, чтобы стать имущим, вызывает гнев по многим причинам. Не только праведным. В таком разе им - согласно логике - следовало бы предложить лучшую альтернативу. Или хоть какую-нибудь. Однако ничего кроме безоглядного бегства в утопию небритого и твёрдолобого исламизма "усамы" предложить не в силах.

            Подобного рода земной рай созидать, разумеется, легко. Он не требует от человека ни утонченности, ни активизации личностной совести, как требует того, скажем, Христос, который кроме нелюбви к частной собственности учил любви к человеку. Фундаментальный ислам же ждёт от людей лишь одного: полного послушания. Причем, как выяснилось, послушания не незримому Аллаху, а чрезмерно уж неэфемерным муллам и муфтиям. В сравнении с иудаизмом и тем более христианством ислам, хронологически позднейшая мировая религия, оказался и предельно политизированной, - то есть основанной на максимальном раболепии. Любая организованная религия добивается, конечно, "единства" в поведении и мышлении паствы. То бишь - отрешения от мышления. Всякая молитва небесам есть идолизирование "божеской воли" и прималение свободной "земной" мысли. Ислам же требует отказываться от неё чаще других, - пять раз на дню! В своей действенной иинкарнации это требование, как было продемонстрировано 11-го сентября, может означать ещё и отказ не-исламистам в праве на существование.

            Как только Америка приступила к акции возмездия за варварство фундаментального исламизма, нам, американцам, начали внушать, что мы воюем не с ним, а с террористами. Боюсь - это неточная формулировка, ибо террористы воюют с нами от имени ислама, а сам самый-самый из них Усама, есть "чистый" исламист. Иными словами, его заповеди фундаментально глупы: бросьте все ваши нынешние дела и воротите оглобли назад, в 11-ый век. Если бы, скажем, итальянцы призвали нас сегодня развернуться и зажить жизнью, прописанной каким-нибудь средневековым ватиканским папой, пусть даже не до конца выжившим из ума, мы объявили бы их зловредно чокнутыми. Но почему-то мало кто из нас же решается на праведную и разносную критику в адрес столь тщательно, между тем, забомбленного мусульманского мира, который, согласно "усамам", давно уже разочарован в... будущем и продолжает пользоваться негласно востребованными квотами, то есть интеллектуальными и нравственными поблажками со стороны мира остального. Заинтересованного как в будущем, так и в земном. Вот и получается, что, хотя верная шариату Саудовская Аравия продолжает исправно отсекать грешникам головы, она, в согласии с нашей нынешней политкорректной лже-мудростью, считается более богоугодным государством, нежели талибанский Афганистан. Не спорю - нефти у неё больше, но готова утверждать, что отсечённой голове больно в ней не меньше.