YANA DJINLETTERS FROM AMERICA ПИЬМА ИЗ АМЕРИКИ |
|
В последнее время в американской прессе запестрили тревожные
сообщения. Тревожные для белокожего населения державы. Согласно
статистическим выкладкам, лет эдак через 50 крупнейшие города Штатов
будут выглядеть совершенно иначе: представителей белой расы останется в
них не больше одной четверти от общего числа горожан. Самой же
многочисленной расой страны во второй половине нынешнего столетия
окажутся латиноамериканцы. Их по-русски называли некогда "гишпанцами",
а ныне - просто "латино". Если в даунтаунах этот прогноз и не вызывает никакой паники, то остальная Америка, все еще придавленная пуританской моралью своих предков, относится к нему отнюдь не безразлично. Белокожие прихожане разномастных церквей и общин страны, от северных регионов штата Нью-Йорка до Мичигана, от Вирджинии до Флориды, давно уже ломают голову над тем - как бы, не дай Господь, не оказаться в меньшинстве. Пока, впрочем, ничего "дельного" они предложить не сумели; если, разумеется, не считать таковыми дичайшие проекты и пустозвоннную риторику, пропитанную либо патриотическими, либо же сугубо расистскими откровениями. Некая провинциальная община в штате Мичиган, величающая себя Уайтс Уиз Райтс (то бишь - хоть и белокожие, но, дескать, с правами!), постановила, например, что лучшим способом контролировать ситуацию оказался бы запрет на аборты в том случае, если оба родителя "выкрашены" в белый цвет и принадлежат к "чистой" расе. Этот запрет, однако, должен быть, по их мнению, "уравновешен" принудительным абортом в тех горемычных случаях, когда хотя бы один из из воспроизводящейся пары, увы и ах, к белым причислен быть не может. Что касается южан, отличающихся на фоне остального населения страны особой богобоязненностью, те отличились в этот раз от единомышленников из северных штатов только в том, что призвали к безотлагательным действиям, т.е. к действиям, не требующих санкционирования со стороны законодателей. Они бросили белокожим американцам бравый клик размножаться в скоростном порядке! Не дожидаясь, так сказать, будущего. В Западной Вирджинии и Кентукки эти Господни послушники выказали даже готовность к отмене запрета на кровосмесительство. Им, впрочем, не повезло: идея пришлась по вкусу не всем. Итак, тем из нас, американцев, которые намерены продолжать существование и через пятьдесят лет, - придется подучить испанский язык. По многочисленным прогнозам, этот язык станет вторым официальным языком в США. Если, однако, "простодушное" население "руральной Америки" (то бишь, негородской американский люд) воспринимает эту тенденцию как именно расовую проблему, - "многомерные" и "утонченные" горожане размышляют прежде всего о несколько отдаленных, но весьма долгосрочных экономических импликациях. Аналитики и консультанты от бизнеса наперебой составляют доклады о перспективах наиболее адекватной реакции на уже наметившуюся динамику рынка. Появились слухи, что вскоре Макдональдс вместо заповедного кетчупа вот-вот начнет выдавать к бургерам острую салсу. Подозреваю, что кетчуп не окажется единственной "жанровой" характеристикой нынешнего "стерильного" американизма, которой грозит вторжение "гишпанской" культуры. По мере проникновения иммиграции латино во все американские штаты учащаются и жалобы аборигенов. Жалобы, правда, мелкие. Дескать, жить по соседству с ними нелегко. Причем, жалуются как белокожие, так и наоборот. Чернокожие. Все в один голос утверждают, что латино - народ никудышный, ибо их не волнует идея создания или сохранения этнической гомогенности городских кварталов. "Северяне", то есть "штатские" американцы крайне недовольны тем, что "гишпанцы", подтянувшиеся к ним на север из южных стран американского континента, относятся, скажем, к стрижке лужаек перед своими домишками отнюдь не так уж и ревностно; что сами домишки выкрашивают "дикой олифой", в какие-то неунылые цвета, узаконенные в американской "сабурбии" (то бишь, в предместьях); и что подселяют к себе многочисленных родственников и друзей, не имеющих пока возможности жить самостоятельно и т.д. и пр. Одним словом, жалуются на то, что помимо самих себя латино импортировали в державу собственные несовместимые с ней порядки. Практикуемое "гишпанцами" впускание к себе неимущих родственников вместо выпихивания на улицы, где тех дожидается быстрорастущая рать бездомников, есть, мол, ничто иное, как пренебрежение к святая святых американского существования, - к принципу частной собственности. Цены на эту собственность в её недвижимой ипостаси, то есть на дома в той или иной сабурбии, мгновенно, дескать, упадут, если лужайки перед домами, упаси Господь, не будут совершенно одинаковыми по площади и цвету или если собакам не запретить там какать. Кстати говоря, в большинстве американских городов "неподбирание за домашними животными следов дефакации" карается законом. К счастью, "гишпанцы" не обращают никакого внимания на жалобы соседей из англосаксов. В основном - по причине невладения английской речью. Еще точнее - из нежелания ею владеть. Английский они считают языком трудным, состоящим из каких-то "иноземных" слов, которые, дескать, к тому и "неправильно" произносятся. В отличие от аборигенов, у этих "гишпанцев", однако, нету никакой идеологической программы. Цель свою они усматривают в том, чтобы обрести над головой крышу, которую выкрашивают в разные экспрессионистские цвета, и зарабатывать на хлеб для себя и своей родни. В алчности они не усматривают никакого достоинства и к роскоши отнюдь не стремятся. Уже одно это, на мой взгляд, ставит их гораздо выше всей аборигенной публики. Среднестатистический "гишпанец", например, не считает необходимым обладать пультом дистанционного управления всякого рода праздной и глупой электронной утварью, которую "аборигенец" тащит в "дом своей мечты". Среднестатистический американец посчитает себя нравственно униженным, если ему придется поднять из широкого кресла свой среднестатистически же жирный зад и вручную (!) включить цифровой увлажнитель воздуха. Согласно общепринятому катехизису, его существование не вправе считаться совершенным, если оно требует от него передвигаться в пространстве на собственных ногах. В отличие от коренной публики, латино не чураются никакой работы и, как правило же, справляются с нею быстрее и лучше. Наконец - им чужда эта пресловутая американская социальная амбициозность, и потому они работают только для того, чтобы жить. Не наоборот. Грубо говоря, все они - "гишпанские" мужики, бабы и дети - счастливее всех остальных американцев по той простой причине, что предпочитают жить как можно проще. Истинные, так сказать, толстовцы в этой державе. Толстовцы, стиль существования которых окажется тут скоро главенствующей нормой. Продолжая эту метафору, можно, наверное, сказать, что "гишпанцы" напоминают левиных из толстовской "Анны Карениной", тогда как остальная Америка - супружника Анны, пуританина и прагматика, обремененного лишь социальными амбициями и озабоченного лишь собственным имиджом. Вот, собственно, почему я лично - после всего тут сказанного - считаю, что будущим поколениям американцев будет житься лучше, ибо нынешнее уже задыхается от стерильности законов. Будущие американцы будут, наверное, полнокровными человеческими созданиями. Вот почему я лично пошла бы и на то, чтобы английский язык вытеснить испанским - если забвение первого приведет и к забвению жаргона политической корректности, того самого наречия, которое лишенные душ аборигены смастерили как средство выражения собственной ненормальности. Что же касается традиционно-культурных импликаций вторжения латино, - они уже себя выказывают. В списки "самых горячих музыкальных десяток" то и дело проникают латинские песни. Дизайнеры одежды все чаще торчат в латинских баррио, надеясь уловить там новые "мотивы". Эта тенденция кажется необратимой, а посему мне грустно сознавать, что в то время, когда она достигнет зенита, меня на этом пространстве уже не будет. Мне из-за этого, действительно, грустно, ибо к тому времени станет очевидно, что, перефразируя знаменитую цитату из ныне малоцитируемого Ленина, "гишпанцы" являются той незримой петлей, в которой испустит дух американский капитализм, который превыше всего на свете ставит принцип прибыли. |
